Сказ о том, как хакера ловили

Джимом изложеный, по памяти ясной Sand-а исключительно.

“Сказка ложь, да в ней намек
Добрым молодцам урок…”
А в этом сказе лжи нет вовсе…
Только, вполне конкретный намек…

Сказ сей принадлежит времени новому, светлому.
Когда суппорты новые уже пришедши, внеся в жизнь нашу нескучную веселья более.
В сказе сем явленном, участвуют люди, доселе в сказах не явленные.
Один из них Кэмел, по прозвищу зверя чудного – верблюда.
Другой – Максом кличимый, душой жалостливый, сердобольный.
Третий же – Sand, сердцем добрый.
Во случаях всяких всегда участие принять готовый.

Дело так было.
В смену ночную, скорбную, когда духи зла властвовали над своими болотами.
Скакал по сети могучий и всемирной, Интернетом прозываемой.
Кэмел, в одиночестве гордом, как ему и подобает, ибо таков он есть.
В час судьбою определенный набрел он в путине мировой на сайт один приметный.

Было то детище, неким смердом, именем Digger нареченным, учиненное.
Кличил он с листов электронных, к действиям вероломным призывал, нехорошим.
Товар свой лиходейский казал-рекламировал.
Привлекал людей, до дешевизны охочих.
Были товаром его имена в сеть вхождения для МТУ и Ситилайна провайдеров.
Именами завладел он незаконно, обокрав сестер и братьев по роду человеческому.
А кроме имен, торговал он еще программами погаными, для гнусных дел содеянными.

Стал Кэмел думу думать, как пресечь сие безобразие, как нечестивца покарать.
Семь чашек чая выпил, семь клавиатур истоптал, никак придумать не мог.
А утром было ему мозга просветление, для него самого неожиданное.
Удумал он план хитрый, со всех сторон положительный. И стало ему счастье.

Начало делу положил он дома пребываючи, смену скорбную завершив поутру.
Связался он с Digger-ом поганым, через средство диалога, ICQ прозываемое.
Явил интерес к делам его, скрыв хитростью сущность свою истинную.
Простолюдином прикинулся, имена торговать возжелал и программы поганые.
На случай сделки свершения, уговорился он явиться к метро Таганская, кольцевая.

Но подумалось Кэмелу, что дела сии негоже в одиночку творить.
Удумал он подмогой завериться, чтобы живота не утратить, в ситуации всякой.
О встрече своей опасной, поведал он дружине соответствующей.
Прозывали дружину ту ГУВД УБЭП, той, что бдит за проступками экономическими.

Взяв в подельщики Sand-а, суппорта смиренного, начал Кэмел подвиг свой смелый.
Навестив палаты казенные, нарядились они в устройства чудные, электронные.
Одно устройство уху человеческому подобно, другое – глазу.
Так задуманы они были.
Отвезли их мужи оперативные в место определенное, на точку встречи конкретную.

Место то конкретное, было под зонтом ярким расположено, на площади широкой.
Стали Sand с Кэмелом напитки испивать, да ждать-поджидать Digger-а.
А мужи оперативные рядом были скрытно, следили за происходящим тайно.

Вдруг, случилось дело непонятное.
Вскочил Кэмел на ноги и умчался в даль светлую, слова не высказав.
Решил тогда Sand, что дело плохо, закручинился.
Подумал, что получил Кэмел повреждение от жары мозговое и разум утратил.
Отправился над мужами оперативными расправу творить физическую.

А дело в том было, что узрел Кэмел, человека того искомого – Digger-а.
Стал кликать его по верблюжьему, особенно, дабы внимание привлечь.
В том сие примечательно, что до момента сего никогда они друг друга не видали.
И стало тогда Sand-у удивительно. А Кэмел никогда боле про то не рассказывал.

Собрались они тогда в месте условленном и стали торг творить.
Вести речи окольные. И были все подозрительны и на слова недоверчивыми.
Сказал Digger, что хочет он за товар свой 20 монет производства американского.
Что даст он тогда за них, имен для сети вхождения количество немалое.

Не ведомо мне, почему не могли явить Sand и Кэмел, монеты те в количестве 20.
Сами они про то умалчивают.
Предложил тогда Кэмел, в качестве за товар залога, телефон отключенный сотовый.
Мол, при встрече следующей, деньги будут исправно.
И повелся Digger на сделку такую. И отдал имена входные волшебные.

Но было то мало для мужей оперативных, не могли они себя явить ко времени тому.
Ибо мог Digger откреститься от поступков своих поганых. Мол, и ничего небыло.
Надо было вещи с него брать материальные, вину его однозначно определяющие.
Уговорено было, что возжелают Sand и Кэмел диски с программами погаными.
И будут их выторговывать.

Стал тогда Sand речи вести замысловатые, что слышал он о программах чудесных.
Что могут программы те, при человека неразумении, сами дела вершить интересные.
Могут сам имена выискивать для сети вхождения, и прочие полезности свершать.
Мол, слышал, что торг Digger ведет оными и, что очень они ему желаемы.
А сам при этом, под одежей, ухо рукотворное, электронное затаил.

Молвил Digger, что истинная правда есть сие.
Что сведущ он в программах таких поганых и имеет их число великое.
Могут программы те поганые делать вещи замысловатые, различные.
Могут имена сети вхождения выискивать, могут порты чужие бдить, компьютерные.
И программами этими владеючи, можно силу казать свою немалую.
И будут смерды смотреть на владельца программ чудных.
Как девки неумытые деревенские на Пресли Элвиса, рокенрола царевича.

Стал дивиться тогда Sand несказанно, выражал мечты свои исполненные.
При этом старался, чтобы ухо рукотворное слова запомнило Digger-a.
Правда, дума запала в душу его светлую.
А не послать ли все к месту определенному.
Не взалкать ли власти тайной над людьми глупыми обещанной.
Но было ему знамение. Изгнал он искусы коварные из головы своей, и было счастье.

А Кэмел во времени том, тоже не считал птиц небесных, числом поганым 256.
Вел он глазом рукотворным около, показывая окрест все и Digger-а тоже.
А молвить надобно, что был Digger отроком, годами малым – весен 17, не более.

Сказал тогда Sand, что дело решать надобно.
Что решился он возыметь программы сии поганые, чтобы вершить самому дела лихие.
Что, мол, полож да выклади диски те чудесные.
Что деньги он готов дать сиюминутно.
Нету силы терпеть более, так власти тайной хочица.

Digger на то молвил, что в сию минуту это никак не возможно сделати.
Что диски те чудесные записать надобно, по уговору предварительному.

Тогда Sand явил на лице терпения чувства великие.
Предложил уговориться на время иное, дабы все явить могли соответственно.
И сказал, что за работу такую, готов он купит не един диск чудный, а два целых.
Клюнул на слова такие Digger ибо жадности преисполнился.
Порешили они на том и мирно разошлись.

Вернулись тогда Sand и Кэмел в палаты казенные.
Стали смотреть, что глаз и ухо рукотворные запомнили за время то немалое.
Явилось, что снимал Кэмел ноги одни Digger-а, по неопытности.
А ухо электронное посылало сигналы в сторону неведомую.
Ибо было не так включено.
Но грело всех сознание, что знали в лицо они теперь ворога своего…

* * *

Прошло время некоторое и настала пора встречи второй уговоренной.
Был в тот раз с Кэмелом, Макс, суппорт сердцем добрый.
Сели в месте условленном и ждать Diggera начали.
Ожидали они его пока питания элементы в глазе искуственном не истощились.
И поняли, они, что не придет Digger.

Не пришел Digger в тот раз по причинам объективным.
Сдавал он экзамены в заведение учебное, которое ему не суждено уже вероятно.
Уговорились они тогда сызнова, что встреча пройдет новая в месте условленном.

* * *

Прошло время некоторое и настала пора встречи третьей уговоренной.
Был то венец истории сей детективной, в коей силы добра на этот раз победили.
Только явился Digger пред очи Кэмела и Макса ясные.
Сразу стали они торг вести.
Стал Кэмел с него диски чудесные требовать с программами погаными.
Не один диск, а два стал он требовать, как было уговорено.

Digger знакомством прежним ублаженный не стал откладывать дела в ящик долгий.
Явил он им диски с программами погаными в количестве два.
Кэмел ему за то монет отсчитал американских, по 20 монет за каждый диск.
Несложные арифметические сложения произведя, вестимо 40 монет получаемо.
Digger-у же было 50 монет вручено, на что 10 он должен остался.
Не было у него монет американских, отдал он долг монетами земли Русской..
Дана была на то грамота соответствующая, сделку сию утверждающая.

Не ведал Digger, что монеты американские были мужами оперативными мечены.
Взял он их и в калите схоронил, а сам откланялся.

Тут то и начались дела вершиться лихие.
Раздался вой сирен машин мужей оперативных, что следили за делами внимательно.
Заголосили устройства громкоглагольные, выскочили мужи из мест потаенных.
Скрутили Digger-a цепами стальными, в полон повели.

А Digger дела не разумев, возопил криком подростка надломленным:
– МИЛИЦИЯ!!! ПОМОГИТЕ!!!
На мужи оперативные, молвили ему ласково:
– Здеся мы, натути.

Увезли Digger-а в полон мужи оперативные, в хоромы казенные с решетками.
Посадили среди погани рецидивистской и насильников всяких.
Было ему там несчастье.

А Максу, сердцем доброму, несчастье было тоже.
Ходил он дней количество некоторое опечаленный, головушкой поникший.
Ведал, что помнится все ему глас Digger-а детский, надломленный.
И говорил, что печалит это его несказанно…

Доходили до нас слухи потом, что был предан Digger суду народному.
Что припомнили ему там все прегрешения его людские.
Но чем дело кончилось – сие нам не ведомо…